Почему нельзя травить тараканов химикатами? Послушаем биолога

Профессор Университета Северной Каролины Роб Данн изучает биоразнообразие человеческих жилищ: от хижин аборигенов Австралии до домов состоятельных американцев. Ученый уделяет внимание всем живым организмам, обитающим по соседству с человеком.

Предлагаем прочитать отрывок из главы, посвященной тараканам.

Современная борьба с насекомыми основана на применении химического оружия. Но, решаясь на химическую войну, имейте в виду: битва может никогда не закончиться. На каждый разработанный нами инсектицид атакуемые насекомые находят эволюционный ответ с помощью естественного отбора. Чем яростнее нападение, тем выше темпы эволюции. Насекомые эволюционируют быстрее, чем мы можем понять, как это происходит, не говоря уже о противодействии. И это повторяется раз за разом, особенно с теми видами, против которых мы бросаем все свои силы, такими, как таракан-прусак (Blattella germanica).

Хлордан, первый инсектицид для борьбы с домашними тараканами, был применен в 1948 г. Этот чудодейственный препарат был настолько токсичен, что считался безотказным. И всё же уже в 1951 г. в городе Корпус Кристи в штате Техас объявились тараканы, устойчивые к хлордану. Оказалось, что эти насекомые в 100 раз устойчивее к пестициду, чем их лабораторные собратья. К 1966 г. некоторые прусаки выработали невосприимчивость к малатиону, диазинону и фентиону. Еще несколько лет спустя обнаружились тараканы, устойчивые к ДДТ. Едва появлялся новый инсектицид, как в течение нескольких лет, а иногда и месяцев, некоторые популяции прусаков приобретали невосприимчивость к нему. Иногда устойчивость к старому препарату лишь усиливала резистентность к новому. В таких случаях битва была проиграна, не успев начаться. Однажды возникнув, устойчивые линии прусаков начинали распространяться и плодиться, несмотря на пестициды.

На каждое новое смертоносное изобретение химической промышленности тараканы давали зеркальный — и очень эффективный — ответ. Возникали новые линии насекомых, которые не только ухитрялись успешно избегать действия ядов, но даже как будто бы извлекали из них пользу. Но эти эволюционные ответы ничто в сравнении с тем, что не так давно было открыто совсем рядом со мной, в соседнем здании нашего университетского кампуса. История этого открытия началась более 20 лет назад, на другом конце страны, в Калифорнии, и в ней участвовали два главных героя — энтомолог Жюль Сильверман и семейка прусаков, получившая условное обозначение «Т 164».

Жюль изучал тараканов по долгу службы. Он работал в техническом центре компании Clorox в калифорнийском городке Плезантон. Эта компания ничем не отличалась от других наукоемких производств, только с ее конвейера сходили не шоколадки, а разнообразные приспособления и химикаты для уничтожения животных. Жюль специализировался на борьбе с тараканами, в первую очередь, тараканами-прусаками. Прусаки представляют собой всего лишь один из синантропных видов тараканов. Как выразился один эксперт по тараканам, с которым я как-то встретился на научной конференции, «вы собрали своих американских тараканов, а еще восточных тараканов, японских тараканов, дымчато-бурых тараканов, коричневых тараканов, австралийских тараканов, мебельных тараканов, ну, и еще несколько других видов». Однако большинство из этих тысяч тараканьих видов, обитающих на Земле, в домах не водятся, да и в принципе не могли бы там выжить. Лишь какая-нибудь «грязная дюжина» видов, как оказалось, имеет необходимые преадаптации, чтобы проникнуть в человеческие жилища и благополучно там устроиться. К примеру, некоторые из них способны к партеногенетическому размножению. Это значит, что самки способны давать потомство без всякого участия самца. Любой из синантропных тараканов имеет определенные приспособления для существования в закрытых помещениях, но таракан-прусак наделен ими в наибольшем количестве.

Оказавшийся на природе прусак практически обречен. Его или быстро съедят, или он погибнет от голода. Если ему удастся оставить потомство, оно будет слабым, болезненным и ни на что не годным. Вот почему нигде в мире вы не встретите «диких» популяций этого вида. Только у нас под боком прусак становится сильным и плодовитым, за что мы его так не любим. Таракан предпочитает те же условия, что и мы: чтобы в доме было тепло, не очень сухо, но и не слишком влажно. Он любит ту же пищу, что и мы. Как и мы, тараканы могут даже страдать от одиночества. Впрочем, при всей нашей нелюбви к прусакам, особенно бояться их причин нет. Конечно, тараканы могут разносить патогенные микробы, но не больше, чем ваши дети или соседи. До сих пор документально не подтвержден ни один случай, когда болезнь была бы вызвана микробами, распространяемыми тараканами, тогда как каждую минуту кто-то из нас заболевает, заразившись от другого человека. Самая серьезная проблема, связанная с прусаками, состоит в том, что, скапливаясь в больших количествах, они становятся источником аллергенов. В ответ на эту реальную и другие воображаемые неприятности мы тратим огромные средства на уничтожение тараканов.

Трудно сказать, когда именно началась великая война человека с тараканами. Их остатки очень плохо сохраняются и их редко находят при археологических раскопках (по крайней мере, по сравнению с жуками). Кроме того, основные усилия исследователей направлены на поиск способов борьбы с тараканами, а не на изучение их образа жизни. Ближайшими родичами прусаков являются два вида ориентальных тараканов, которые почти не встречаются в жилых помещениях. Эти насекомые хорошо летают, питаются листьями из лесной подстилки, и в некоторых местностях ученые и фермеры считают их полезными для сельского хозяйства. Изначально прусаки, вероятно, походили на диких тараканов, но потом приспособились к существованию рядом с человеком. В результате они утратили способность летать, стали быстрее размножаться и образовывать более плотные скопления, что, наряду с другими адаптациями, позволило им успешнее существовать в условиях, предпочитаемых людьми. Затем они начали свое расселение.

Считается, что прусаки широко распространились по Европе в ходе Семилетней войны (1756–1763), когда по континенту перемещались большие массы людей, перевозя с собой личные вещи, в которых могли прятаться тараканы. Какая именно нация «ответственна» за перевозку тараканов, до конца неизвестно. Карл Линней, отец современной систематики, считал, что во всем виноваты немцы. Линней был шведом, а Швеция в Семилетней войне сражалась с Пруссией, поэтому Линней решил, что название «прусский таракан» вполне подходит для этого отталкивающего насекомого. К 1854 г. прусаки добрались до Нью-Йорка. Сейчас они живут по всей земле, от Аляски до Антарктиды, сопровождают людей всех национальностей и разъезжают на наших судах, автомобилях и самолетах. Странно, что они до сих пор не проникли на орбитальные космические станции.

В тех местностях, где температура и влажность в человеческом жилье и транспортных средствах сильно зависит от времени года, прусаки сосуществуют в домах вместе с другими видами тараканов, некоторые из них (например, американский таракан), возможно, сопровождают человека еще с тех времен, когда мы жили в пещерах. Зато в домах, где есть центральное отопление и вентиляция воздуха, рыжие тараканы определенно доминируют, вытесняя всех остальных. Например, до недавнего времени прусак был сравнительно редок почти на всей территории Китая. Когда в северной, довольно прохладной, части этой страны стали использовать отапливаемые грузовики, тараканы смогли вместе с ними продвинуться на север. Напротив, на жарком юге Китая они распространились вместе с грузовыми автомобилями, снабженными кондиционерами воздуха. Как в Китае, так и по всему миру, по мере перехода всё большего числа домов на центральное отопление и кондиционирование, прусаки становятся всё более многочисленными и вездесущими.

Двадцать пять лет назад, когда Жюль Сильверман поступил на службу в Clorox, численность прусаков была на подъеме. Задача Жюля состояла в разработке новых химикатов для борьбы с ними. В то время лучшим средством против них на рынке были ядовитые приманки, с которыми вы, вероятно, знакомы. Это сладкое угощение для тараканов, в котором содержится инсектицид. Такой способ помогает травить тараканов, не разбрызгивая яд по всему дому. Теоретически приманка может быть сделана на основе любого углевода, привлекающего тараканов: фруктозы, глюкозы, сахарозы или мальтотриозы. На практике в Соединенных Штатах традиционно использовалась глюкоза, благодаря ее дешевизне и высокой привлекательности для насекомых. Американские тараканы привыкли ею питаться. До половины их рациона состоит из углеводов, и большая часть приходится на долю глюкозы. Мы тоже употребляем ее в огромных количествах, например, в виде кукурузного сиропа. Мы обещаем ребенку десерт, чтобы накормить его обедом, соблазняя тем же веществом, что содержится в смертельной наживке для тараканов.

Довольно скоро после начала работы в Clorox Жюль понял, что в помещении, где его приятель, полевой энтомолог Дон Биман, расставлял сладкие ловушки для тараканов, происходит нечто странное. Это была квартира Т 164. В этой квартире тараканы не умирали, когда Дон оставлял там наживку. Раз за разом он увеличивал число приманок, но тараканы и не думали погибать. Когда ловушки с использовавшимся в то время ядом (гидраметилноном) ставили в лаборатории, тараканы из квартиры Т 164 гибли. Яд убивал их в лаборатории, но не в квартире. Дон сказал Жюлю, что это выглядит так, будто что-то отвращает тараканов от приманки. В лаборатории Жюль исследовал привлекательность отдельных веществ, содержащихся в приманке, для тараканов из колонии Т 164. Первое и самое очевидное объяснение заключалось в том, что прусаки избегают инсектицида, спрятанного в приманке. Однако поставленные Жюлем эксперименты показали, что дело не в пестициде. Не вызывали у насекомых отвращения и другие вещества в составе приманки, включая эмульгаторы, загустители и консерванты. Оставалось проверить только сахар в приманке — глюкозу, то есть сироп. Представлялось почти невероятным, чтобы прусаки стали избегать именно то, что они, как и большинство других видов животных, употребляли в пищу в течение многих миллионов лет. Но так и произошло на самом деле. Тараканы отказывались от глюкозы; они не просто ею пренебрегали, а избегали ее. Шарахались. При этом фруктоза сохраняла свою привлекательность для насекомых. Может статься, размышлял Жюль, эта конкретная популяция рыжих тараканов (которую так и назвали — Т 164) вынесла уроки. Приобрела своего рода суперсилу. Одним словом, «фурия в аду ничто» в сравнении с умным прусаком (не говоря уже о миллиардах умных прусаков).

Справка: «Не один дома. Естественная история нашего жилища от бактерий до многоножек, тараканов и пауков» (перевод Максима Винарского) – книга американского биолога Роба Данна от издательства «Альпина нон-фикшн». Было установлено, что люди живут бок о бок с пятью сотнями видов членистоногих, среди которых есть насекомые, паукообразные, клещи и многоножки. Рассказы о результатах исследований в книге соседствуют с яркими описаниями полевой работы биологов. Касается Роб Данн и вопроса о том, должно ли нас беспокоить столь близкое соседство с многообразной фауной.

Ещё по теме: Чего только ни придумают! В Японии вот тараканов-киборгов «дрессируют»

Polit.ru