Художник Илья Клычев: музыка, вдохновляющая кисть

Если вы видели карикатуры в иркутской прессе последних десяти-пятнадцати лет, значит, имеете представление о творчестве художника Ильи Клычева. Кроме того, вполне возможно, что кто-то из читателей имеет портрет или дружеский шарж его работы – он часто рисует в ресторанах и клубах города, а то и просто в людных местах вроде набережной Ангары или острова Конный. А нынешнее расследование нашего секретного агента позволит поклонникам таланта Ильи узнать и о его музыкальных предпочтениях.

1

Я до сих пор помню свою первую детскую влюбленность. Как и многие другие представители моего поколения, влюблен я был в «девочку с экрана» - Алису Селезневу из фильма «Гостья из будущего». Впрочем, это чувство проявилось и в реальной жизни. В то время, когда это кино было на пике популярности, моя семья жила в Москве. И я, вычитав в каком-то журнале, что актриса, сыгравшая Алису – Наташа Гусева – тоже живет в столице, решил найти ее и признаться в своей любви «вживую», тем более что в журнале был указан даже номер школы юной кинозвезды. Сейчас я уже забыл, что помешало осуществлению этого намерения – но до сих пор помню чистую детскую веру в «Прекрасное далеко», о котором столь же чистыми голосами пелось в саундтреке к фильму. И вспоминаю каждый раз, когда слышу эту замечательную песню. Кстати, лет десять назад я купил диск с «Гостьей из будущего» и с огромным удовольствием пересмотрел его. Потом этот CD куда-то затерялся, и лишь недавно я обнаружил его на отцовском чердаке в коробке с прочими старыми дисками. И даже оказал этот фильм своему сыну, который сейчас находится примерно в том же возрасте, что и я во время появления «Гостьи из будущего» на советских телеэкранах. Но, увы и ах, эффект оказался нулевым – видимо, у нынешних подростков свои герои и влюбленности…

2

И это - далеко не единственная песня из советских кинофильмов, оставившая глубокий след в моей душе. Например, «Белеет мой парус» из «Двенадцати стульев» стала настоящим глотком свободы и надежды в то непростое для меня время, когда я жил в узбекском городе Алмалык. Мой отец, офицер советской армии, получил тогда назначение в поселок Чистые Ключи, что в Иркутской области под Шелеховом, и они с матерью уехали туда обустраиваться. А меня взять с собой в далекую неведомую Сибирь они не рискнули, оставив на целый год у бабушки и дедушки. И весь этот год я оставался чужаком в местной школе, не принятым ни в одну компанию…

А песня «Есть в графском парке черный пруд» «срифмовалась» с безответной любовью – уже к настоящей, «живой» девочке. Помню, я даже набрался смелости и подарил ей цветок – и был отвергнут! Неудивительно, что после такого облома эта песня из «Трех мушкетеров» показалась мне до предела наполненной глубокой жизненной драматургией – я искренне сочувствовал горю Атоса и хорошо понимал его глубокое презрение и недоверие к женской половине человечества.

3

Впрочем, на тот момент телевидение уже не было единственным источником сигнала для «голубых экранов» - наступала эра видео. Видеомагнитофон появился и в семье моего двоюродного брата, жившей в Ташкенте – там я впервые и увидел клипы Сандры. Она просто потрясла меня красотой голоса и мелодии – для меня это стало каким-то практически сказочным явлением!

4

А когда я учился в 4-6 классах, в стране начали появляться панки, хиппи, металлисты и прочие неформальные течения. Именно тогда я и влюбился в «металл». Все началось с песни «Рыцарь дороги» группы «Круиз» и затянулось на целых три года. На фоне Пугачевой и Леонтьева это была настоящая революция, особенно актуальная в моем «протестном» возрасте! В моем магнитофоне «Легенда» прочно обосновались «Iron Maiden», «Kiss» и другие подобные команды, а на стене – плакаты с их изображениями, которые я собственным фотоаппаратом переснимал с оригиналов. Ну, и в гардеробе появился прикид с цепями, заклепками и прочими непременными атрибутами «металлиста». Родители относились к моему увлечению довольно спокойно, вот только их немного смущали кровь и черепа на обложках кассет и пластинок – а бабушка и вовсе считала все это происками Сатаны!

5

В армии я открыл для себя электронную музыку и подсадил на нее всю свою роту. Особенно меня тогда вштыривал трек «Smack My Bitch Up» группы «The Prodigy». Помню, как мы ночь напролет отплясывали под него в казарме – дискотека в кирзовых сапогах! Точнее, не дискотека – ночной клуб! А «духи» (солдаты, прослужившие менее полугода – прим. Секретного агента) обеспечивали нам светомузыку своими зажигалками. Правда, за организацию этого «клубешника» я получил две недели «губы» (гауптвахты – прим. Секретного агента), но это ничуть не остудило моей любви к «электронщине». Я лишь стал гораздо осторожнее и аккуратнее в проявлениях этой любви – на «губе» мне очень и очень не понравилось.

6

А после армии я открыл для себя удивительный «альтернативный» мир «Dead Can Dance». Это была настоящая музыка для души, а может быть, даже и что-то большее. По крайней мере, под ее влиянием мне захотелось и самому сделать какой-то вклад в развитие клубной культуры. И этим вкладом стал молодежный журнал «ZOND», который я создал, что называется, на ровном месте, практически с ноля. Ну, а что? Для меня, вчерашнего дембеля без образования и жизненного опыта все было очень просто. В Москве выпускают «ОМ» и «Птюч», а значит, и в Иркутске нужно замутить нечто подобное: прогрессивное, модное, глянцевое, и чтобы на обложке я – отец-основатель и главный редактор! И напрасно мне говорили, что этот проект «не взлетит», поскольку никто не даст на него денег – ведь на таком журнале они никогда не «отобьются». Я верил, нет – твердо знал, что все получится! Нашел людей, которые бесплатно, «на общественных началах» писали статьи, делали фото и верстали будущий модный глянец. Нашлись и деньги. Дело в том, что этой идеей загорелся один мой приятель, занимавшийся мелким бизнесом. И вот он попадает в автокатастрофу и погибает, а его друзья решают в память о нем профинансировать издание журнала! В общем, я его сделал! Но после выхода первого же номера оказался не удел, поскольку, продвигая клубную культуру в массы, сам не заметил, как плотно подсел на героин…

7

Героиновый период жизни прочно ассоциируется у меня с альбомом «Мишины дельфины». Дельфин писал его в том же самом «хмуром» состоянии души, в котором пребывал и я сам. В этой музыке я четко слышал запах смерти, осени и пожухлой листвы. Тогда мне уже стало очевидно, насколько крепко я влип. Победить мое пагубное пристрастие не получалось ни с помощью наркологов, ни крещением в церкви, ни прочими методами – не работало ни-че-го, а отчаяние и страх стали моими неразлучными спутниками. В итоге выход мне подсказало «Искусстве жизни» - так называется международная организация, основанная Шри Шри Рави Шанкаром. На берегу Байкала располагался один из ее ашрамов – своеобразная обитель, где учили йоге и дыхательным практикам. Я приехал туда, будучи основательно под «кайфом», а спустя три дня вернулся домой бодрым и с горящими глазами! Конечно же, над освобождением из героинового плена еще пришлось основательно поработать, но кардинальный перелом произошел именно там.

8

В 2002 году наркотики остались позади, а вокруг и впереди была лишь пустота. Заполнить ее мне помогло заманчивое предложение одного из моих друзей – бросить все и махнуть автостопом на Черное море, в Сочи. Сказано – сделано. И плевать, что в рюкзаках у нас было лишь восемь пачек лапши «Роллтон» и две пачки сигарет «Максим», а в карманах – «огромная» сумма в двадцать рублей! Как-нибудь да прорвемся! И ведь прорвались! Именно тогда я и освоил профессию уличного художника. Работали мы обычно на железнодорожных вокзалах, а также на рынках небольших городков. Я, собственно, рисовал, а мой друг был «менеджером проекта». Он сначала «прибалтывал» потенциальных клиентов попозировать за деньги, а потом объяснял им, что «художник вас так видит» и «фотографического сходства требуйте от фотографии». Ведь поначалу получалось у меня, мягко говоря, не очень похоже – соответственно, весьма скромными были и гонорары, которых иной раз хватало лишь на булку хлеба или пачку сигарет. Но проходили дни, мелькали километры, и у меня получалось все лучше. И когда мы добрались до Волги, то уже порой могли позволить себе не только хлеб и дешевое пиво, но и шашлык под разливное вино. А гимном этого знаменательного путешествия для меня была песня Би-2 и Чичериной «Мой рок-н-ролл».

9

А песня «Музыкант» группы «Воскресенье» ассоциируется у меня с еще одним моим моим другом – Костей Перевозниковым. Это был талантливый художник – и «домашний» живописец, и «уличный» шаржистст. Настоящая достопримечательность Иркутска – его почти всегда можно было встретить с мольбертом на площади около Центрального рынка. Вместе с ним начал работать и я. Очень многому у него научился и выпил очень много вина в его компании: Костя просто зверски пил! «Зеленый змий» в итоге и довел его до гробовой доски. А вскоре после его смерти я работал в каком-то кабаке и, рисуя очередного клиента, услышал из колонок звуки «Музыканта». И давно знакомая песня вдруг пронзила меня до глубины души – это же о нем, о Косте! Сам он так же, как и герой этой песни, ушел, а шлейф его творчества до сих пор остается здесь, с нами…

10

Последние лет десять я глубоко погрузился в изучение электронной музыки, и, перелопатив множество гигабайт, остановился на фолк- и этнической «электронщине». И сейчас мне очень близки такие имена как, например, «Bahramji» – певец-суфий, выступающий в компании с двумя продвинутыми «электронщиками» с Ибицы. Очень нравится мне и Shprongle, ну а Nils Petter Molvær – это вообще просто космос!

Еще примечательные публикации о примечательных иркутянах