Блоги

Прогулялась в минувшие выходные по ботаническому саду. Листва под ногами цвета шагреневой кожи, деревья приветствуют во всей наготе на фоне синего неба. И думаешь: надо было сюда прийти раньше, что делать сейчас? Но верный друг вдруг с сияющими глазами предлагает найти кленовую аллею. Листья уже опали и мягкой позолотой лежат на холодной земле. Рядом красными бусинами висят ягоды барбариса и калины. На уссурийской груше каким-то чудом остались плоды – две-три груши. Тянешься, срываешь – какие вкусные, и не кислые совсем! А красиво как вокруг! Это я к чему? К тому, что в минусах всегда можно найти и плюсы. Во втором обзоре добра и позитива редакция «Бизнес-ланча» подготовила для своих читателей то, что сможет если не улыбнуть, то воодушевить.

Почти все листья пожелтели и опали, выпал снег, небо затянуло, градус за окном стремительно упал и уже скоро термометры покажут устойчивый минус. Надеваешь шерстяное пальто или на край телогрейку – носят некоторые, да – кутаешься в шарф, открываешь браузер на экране смартфона, лезешь в новостную ленту, а там «поезд насмерть сбил двух детей», «нетрезвый водитель устроил массовое ДТП», «левый берег города перекрыли из-за ремонта дорог – а значит, будут пробки». На душе сразу же сплошной минор и кажется, что ничего светлого и доброго в мире не происходит.

Редакция «Бизнес-ланча» решила доказать, что это не так. С октября мы запускаем новый проект «Хорошие новости», где будем рассказывать только о том, что действительно настраивает на позитив. Обзор действительно добрых вестей читайте каждую неделю по пятницам. Итак, приступим.

Маша Тримедведева до сих пор говорит всем, что это именно я стал её «крестным отцом» в профессии, хотя всё моё «участие» в судьбе журналистки Тримедведевой свелось к тому, что когда-то, очень-очень давно, я за руку привёл в молодёжную редакцию дочку своего друга, девятиклассницу Машу, и перепоручив её своим коллегам, умыл руки. Маша мечтала о журналистике ещё с третьего или четвёртого класса, и в этом тоже, отчасти, была моя вина: просто, я когда-то имел неосторожность сделать материал о каком-то детском спектакле, в котором она играла главную роль, проинтервьюировал юную приму, и поставил её фотографию на полосу, а выпуск газеты поарил её родителям, с которыми дружил. Ну, да ладно…

Напротив окон моей квартиры стоят руины старых Курбатовских бань. Я любуюсь ими: я умею видеть шарм Руин. Старые Курбатовские бани я ещё помню: та их часть, что смотрит на окна моей квартиры, когда-то была выстроена в ложно-готическом стиле, и напоминала маленький средневековый зАмок. Оттого-то и улица Гаврилова (в первом браке - Бытовая, а в девичестве Савиновская) в том месте, где она выходит к Ангаре-реке, ещё лет тридцать назад была похожа на какую-то улочку средневекового европейского городка: с одной стороны улицы - ложная готика бань Курбатова с двумя башенками, с другой - тоже ложная готика, но совсем иная, бывшего пивзавода Якова Перцеля. Бывший пивзавод с обрубком трубы, напоминающим средневековую башню, ещё сохранился, а от старых бань остались лишь руины. Любоваться ими, чувствуется, и я, и мои соседи, будем ещё долго: в последний раз разговор о том, что руины эти будут проданы с аукциона, велись ещё в 2011 году, был даже подготовлен проект реставрации всего комплекса сооружений – но что-то, как всегда, не заладилось, и наш «Колизей» стоит, как стоял. А какие-то предприимчивые горожане каждое лето приходят сюда, и потихонечку разбирают его на кирпич: старый кирпич – в цене у тех, кто понимает…

Так случается каждый год, в первых числах октября: раздаётся звонок в дверь, я открываю, и вижу, что пришла Осень. Ко мне. Персонально.

…Осенью они мокрые, и очень скользкие, и на эту скользкую мокроту налипли жёлтые тополиные листья; осенью гулять по старым иркутским крышам – самый кайф, но и самое опасное время: поскользнешься, поедешь по склону вниз – и хорошо, если на самом краю задержит тебя хлипкое ограждение, или старый, проржавевший водоотводный желоб… Но – не бойся, тебе это уже не грозит: завхозы и коменданты проинструктированы, и управляющие компании уже позаботились о твоей безопасности: на чердачных люках навешены надёжные замки (ключ – в кв. 16, у Галины Васильевны, старшей по подъезду), да и в подъезд уже не просочишься просто так. Не гулять, одним словом, тебе по крышам вдоль Карла Маркса, не скользить по листьям, не пачкаться в чердачной пыли, не вспугнуть спящих голубей, не испытать Неизведанное… И мне, кстати, тоже. Но, в отличии от тебя, я хоть гулял, скользил, пачкался, вспугивал, Неизведанное испытывал… Хочешь, расскажу? Ну, читай…

Не берусь утверждать, что Иркутск - такой уж уникальный город, но с тем, что Иркутск - город со своими странностями, думаю, согласятся многие. Так уж сложилось, что здешние жители - люди с амбициями: не дают им покоя претензии на роль жителей столицы Восточной Сибири. Пусть не всей Сибири, но хоть Восточной... А в самом городе поразительно уживаются модерн и архаика, эстетство и пошлость, и ещё много, много всего...

Давно это было, мой маленький друг… Так давно, что даже и не верится. В те времена мы жили в совсем-совсем другой стране: в Волшебной Стране, в которой Социалистические Обязательства были повышенными, очереди за туалетной бумагой и ливерной колбасой – километровыми, а выплавка чугуна и стали на душу населения – просто гигантской! Ту страну потом Госдеп с Моссадом развалили – слыхал, небось?... Нет? Тогда – наливай – вздрогнули! – закуривай, и слушай внимательно: это присказка была, сказка – впереди…

Как правило все тексты, написанные после 20 декабря, наполнены ароматом корицы и мандаринов, из них брызжет игристое вино и ненароком высыпаются порции «Оливье». В общем, вы понимаете.

Поход за продуктами выходного дня показал, что для животных я покупаю в три раза больше еды, чем для себя. Тащила по лестнице гору кормов для котов-социопатов и собак-флегматиков и думала о быте. Он страшен. Вот к праздникам и зиме в Фэйсбуке все чаще репостят про “человеку нужен человек”, но так ли это на практике?

Только с первым морозцем иркутское лето сдало свои права на счастливое бездействие. Начали оживать иркутские сообщества, причем сразу все.

О вкусах спорить легко и приятно. А как еще коротать снобские вечера случившейся осени? Только и мериться статусом кво и тонкостью душевной организации.

Люди, осчастливленные дачей, имеют шанс стать недурными кулинарами. Или нет. Но им точно не до выборов депутатов фэйсбука. Столько дел, столько дел, что добрых 80 процентов усилий политических сммщиков бессмысленны.

В столицах все ловят покемонов. Говорят, очень удобно ими прикрываться, когда облегчиться в кусты идешь или еще что-то непотребное делаешь. В Иркутске отчаянных ловцов неведомых зверей я пока что не обнаружила. С нашей стороны Урала время идет медленее, да и кому нужны покемоны, когда есть вполне реальные ольхонские суслики.

Что вы делали в 1986 году? Я вот ничего. Предполагаю, что родители меня тогда даже не проектировали. Собственно, и про 1988 я знаю тоже весьма немного. Точно не больше, чем показали мне в фильме АССА.

Началось то время, когда абитуриенты вместе с мамами, бабушками и старшими сестрами сиротливо кучкуются у дверей приемных комиссий. Все одинаково счатсливые и в разной степени несчастные семьи высчитывают проходной бал ЕГЭ и силятся принять единственно верное решение относительно будущего своих детей. Если бы оно еще существовало.

Мы научились вести эффективные деловые переписки, ловко маневрируем между десятком мессенджеров, проводим скайп-конференции, становимся мастерами фотошопа в инстаграме, создаем “шедевры” в призме, рисуем майндмэпы и приглашаем Сири на свидание. Но в то же время мы совсем разучились говорить и слышать. И совсем - чувствовать. Все мы немножко социопаты. Местами конченные социопаты.

Как оказалось, много раз прочитать пьесы Александра Вампилова и увидеть его на сцене театра - совершенно разные по силе воздействия вещи. И как вышло, что именно у актеров питерского театра “Мастерская” получилось прочувствовать рядового провинциала и воплотить его на сцене, понять так же сложно, как и постоянные миграции иркутян в Питер. Кармическая связь, не иначе.

Тонкие чулки, волосы по ветру, летящие шарфы и веснушки. В разгар самого фривольного времени года в Иркутске, когда грязь уже подсохла, но фасады еще не отмыли, а зелень не распустилась, только и остается, что разглядывать окружающих людей. И что же?

Пару дней назад один знакомый поздравил меня с двухлетием “крымнаша”. В итоге все - как это бывает - дошло до навешивания ярлыков ватник-либераст. В подобных спорах я до этого времени ни оказывалась ни разу, и была сильно обескуражена. Тебя, говорит, величие страны не заботит.

И вправду, у меня в голове есть много куда более серьезных вопросов и опасений. Например, я боюсь эмансипации и переживаю за феминизм. Мы ведь живем в эпоху ужасных, до безумия диких крайностей.

Несколько лет назад я перестала разговаривать с одним юношей по той причине, что он написал интервью с догхантером. Тогда мне показалось, что не стоит интервьюировать убийц. Тем более тех, кто на свободе и в остраненно-одобрительной манере. Впрочем, тогда из домашних жителей у меня был кот.

Третий раз за последнее время пришлось вызывать службу отогрева для моей крохотной машинки. Большеглазой миниатюрной японке совсем не нравится климатическая ситуация в стране.

Не знаю, кому она вообще может понравиться, кроме разве что Леонардо Ди Каприо под угрозой Оскара. Зима нынче что надо, и если верить сервису Таймхоп, что-то подобное было аж целых четыре года назад, мы привыкли к стабильности и отвыкли от резких потрясений. Суровая зима 16-го года, время тревожное.

Главный новогодний фильм страны - это не шутка. Люди будут ходить в кино, целоваться и проникаться настроением к оливье вместе с работой Анны Матисон, режиссера родом из Иркутска. Глядя на мартовский байкальский лед во всей его красе. И это, конечно, повод для большой провинциальной гордости.

Год назад, когда доллар и евро начали выкидывать увлекательные коленца, к нам в гости приезжал менеджер из Москвы. Мы пили глинтвейн и наслаждались прекрасным ничегонеделанием пятничного вечера. Богемные зимние разговоры об исторических сценах в порнографии, провалах в современном кино и прочих серьезных вещах, которые волнуют жителей провинции. Гость нервничал, постоянно обновлял валютные сводки в телефоне, то и дело дрожащей рукой подсыпал лед в бокал виски. «Отчего, - вопрошал он, - вы такие спокойные тут сидите? Рубль-то все». Ответ был примерно такой: не жили богато, нечего и начинать.

К зиме Иркутск всегда становится особенно уютным. Люблю это время: когда на улице температура падает ниже нуля, люди начинают тянуться друг к другу, да и культурная жизнь оживает.